Сравнение оды Державина 'Фелица' и оды Ломоносова на день восшествия

Сравнение двух выдающихся од русского классицизма, "Фелицы" Гавриила Державина и оды Михаила Ломоносова на день восшествия, позволяет углубленно рассмотреть их поэтические особенности, тематические предпочтения и стилистические приемы.

Державинская "Фелица" обогатила жанр оды новыми человеческими оттенками, приблизив его к реальной жизни. Это произведение, посвященное Екатерине Великой, прославляет ее политические и нравственные добродетели, но делает это с теплотой и даже личной смелостью. Державин вводит в оду элементы сатиры и тонкого лукавства, изображая монархиню как идеал мудрого и справедливого правителя, но при этом приближая ее к читателю, делая почти осязаемой. Его образ Екатерины — живой, естественный, сегодня, вероятно, сказали бы "человечный".

Ломоносовская ода на день восшествия на престол представляет собой более традиционный образец жанра. Здесь чувствуется явный воспевание величия и могущества монарха. Ломоносов мастерски использует ритмическое богатство и разнообразие стихотворной формы, чтобы подчеркнуть торжественность и возвысить символику власти. Каждое стихотворное слово и фраза здесь как бы выкованы с особым вниманием, с целью придания монументальности, подобно величественным полотнам исторической живописи.

Стилистически Ломоносов старается передать помпезность момента через сложные метафоры и высокий штиль, тогда как Державин, несмотря на изысканность, активно развивает разговорную струю и делает упор на рефлексию. Особенно заметно, как у Державина поэтическое слово обретает легкость, ироничность и одновременно проникает в сущность вещей, стремясь к внутреннему правдолюбию.

Таким образом, ода Державина "Фелица" и ода Ломоносова на день восшествия являются яркими примерами разного подхода к жанру оды: первая приближает читателя к изображенной персоне, благоухает свежестью и человечностью, в то время как вторая поднимает его на вершины символического и идеального, устремляя к вечному и неизменному. Это столкновение традиции и новаторства не только обогащает русский классицизм, но и оставляет глубокий след в развитии русской литературы.