Стихотворение про Вадима, который боится Сашу Даяну и деда мороза

Вадим, чья жизнь казалась тихой гаванью,
Где днём играло солнце в мирной глади,
Вдруг ощутил, как сердце бьётся рьяно,
Пред ликом страхов, что стояли сзади.

Нет, не дракон с горящими очами,
Не тёмный рыцарь, выросший из мглы,
А Саша Даян, с ясными глазами,
И Дед Мороз, что вырос из зимы.

История сия есть повесть странная,
О том, как детство страхи порождает,
И как душа, наивная, незваная,
В плену кошмаров трепетно страдает.

Вадим, поверьте, был мальчишка славный,
Любил играть, смеяться без причин,
Но стоило лишь взглянуть на образ давний,
Как взгляд туманился, и опускалось чин.

Са́ша Даян – девочка игривая,
С косичками, румянцем во всю щеку,
Но голос звонкий, властный, призывной,
Вселял в Вадима некую тоску.

Он помнил день, когда она, смеясь звонко,
Отняла у него любимую машинку,
И сердце сжалось, словно губка тонкая,
В предчувствии неминуемой картинки.

С тех пор её он видеть избегал,
Боясь насмешек, дерзких, чуть жестоких,
И в играх общих места выбирал,
Где скрыться мог от взглядов её строгих.

А Дед Мороз… О, это – страх особый,
Рождённый в предвкушении чудес.
Но в бороде искусственной сугробы
Внушали трепет, словно натиск бес.

Он помнил голос громкий, речь шаблонную,
И посох ледяной, что бил о пол.
И взгляд суровый, будто у таможенника,
Просвечивал души наивный дол.

Не понимал Вадим, в чём тут причина,
Чего бояться в сказочном герое,
Но дрожь пронзала каждую крупину,
И прятался он в комнате укромной.

Итак, Вадим жил в ожиданье ада,
Когда придётся встретиться с двумя:
С Са́шей Даяном – милым артефактом,
И с Дедом, что пришёл из забытья.


Но разве Са́ша знала о терзаниях,
Что в маленьком Вадиме возрождала?
Была ль она души его изгнанием,
Или невинно просто баловала?

Она, возможно, даже и не помнила,
Той машинки, что отняла когда-то.
В её глазах – лишь радости искра,
И мир, что полон света и азарта.

Ведь дети – суть существа незлобивые,
Не ведают о чувствах уязвлённых.
И поступки порой кажутся фальшивыми,
Хотя в душе нет замыслов коварных.

Она играла, как умела, весело,
Смеялась громко, без каких-либо пут.
И не подозревала, что повесила
На сердце Вадима тяжкий груз.

Возможно, ей хотелось подружиться,
Привлечь вниманье робкого мальчишки.
Но метод выбрала, чтоб отличиться,
И причинила боль, о чём не слышит.

Ирония судьбы, злая шутка,
Когда невинность рождает страх и боль.
И детская игра – такая хрупкая,
Разрушить может хрупкую любовь.

Са́ша Даян – не злобный персонаж,
Она – дитя, живущее в игре.
И Вадима страх – лишь слабый страж,
Воспоминаний, что живут в душе.


А Дед ​​Мороз? Здесь сложнее понять,
И корни страха глубже залегли.
Возможно, в нём – отца хотел он представлять,
Строгого, сурового, лишенной теплоты.

Ведь образ Деда – властный, повелительный,
С подарками, но требующий взамен.
Читай стишок, веди себя прилично,
Иначе – льда вдохнёшь ты перемен.

Возможно, страх возник из-за маски,
Скрывающей лицо, дарящей ложь.
И голос громкий, словно из сказки,
Внушал тревогу, словно острый нож.

А может, в памяти глубоко засело,
Как кто-то злой когда-то испугал,
И образ Деда – маска того дела,
Что в сердце тоненькую нить порвал.

И Дед Мороз – совсем не виноват,
Он – символ праздника, добра и чуда.
Но для Вадима – словно серый взгляд,
На прошлое, где россыпь зла прилюда.

Ирония судьбы – опять играет,
Знакомо лицо страшным кажется вдруг.
И Дед Мороз – нежданно-негаданно,
В объятья страха замыкает круг.


Но не всегда бояться можно вечно,
Рано или поздно страх нужно победить.
И Вадим решил, что это безупречно,
Пора страхам этим противостоять.

Он начал с малого – с Са́ши взгляда,
Пытаясь уловить в нём что-то большее,
Чем насмешки, что причиняли раны,
На сердце хрупком, словно зёрнышко.

Он наблюдал за ней издалека,
Как весело играет с остальными,
И понял вдруг, что Саша – девочка такая,
Как все другие – с чувствами глубинными.

Он понял, что боялся он не Са́шу,
А страх насмешек, критики людской.
И этот страх – как старая гримаса,
Которая преследовала его с лихвой.

А Дед Мороз – тут сложнее задача,
Он – символ детства, уходящих дней.
Побороть его – как камень с плеча,
Сбросить бремя прожитых теней.

Вадим решил – не прятаться в углу,
А встретить Деда взглядом откровенным.
И в этот миг – переступить черту,
Что разделяла прошлое с наступившим.


И вот однажды – случай их столкнул,
На детской площадке, средь качелей.
Са́ша Даян – и Вадим, чуть было не тонул,
В волнении сердца, словно в буре змей.

"Привет, Вадим", – сказала Саша просто,
Без насмешек, едкости, презрения в глазах.
"Привет...", – ответил он немного робко,
И тишина повисла в небесах.

Она села рядом на скамейку,
И покачнула тихо ножками внизу.
"Ты всегда убегаешь, словно змейка...",
– Сказала Саша, глядя на луну.

Он покраснел, не зная, что ответить,
Смущенье жарким пламенем горело.
"Я просто... не хочу метель метить",
– Ответил он, словно произнёс он зельно.

"Ты думаешь, я злая?", – Саша спросила,
И взгляд её проник в его сознанье.
"Я... Нет...", – он прошептал осипло,
И страх стал покидать его сознанье.

"Ты знаешь, я просто люблю играть", –
Сказала Саша, глядя на него.
"Но иногда… я могу обижать", –
И в голосе её звучало что-то новое.

Вадим увидел – в глазах её печаль,
И понял вдруг, что он не одинок,
В своих терзаниях, в своих началах,
И в мире чувств, где каждый одинок.

И он решился – рассказать ей всё,
О страхе, о машинках, о насмешках.
И Саша слушала, как в долгом сне,
Пока растапливались снежные облежки.

И в этот миг – свершилось чудо,
Страх отступил, как будто бы растаял.
И Саша Даян – стала другом чудным,
Который в мир любви его влистаем.


Но Дед ​​Мороз – всё ещё пугал,
Своей бородкой, посохом и взглядом.
И вот настал год – который решал,
Преодолеет ли мальчик страх тем хладом.

Он знал, что Дед придёт на праздник,
И сердце билось, словно птица в клетке.
Но он сказал себе – довольно страсти,
Пора смотреть страху в лицо в этой ветке.

И вот он вышел – в зал нарядный,
Где ёлка светит, хоровод кружится.
И увидел Деда – важно-смыладно,
И страх опять стал в сердце кувыркаться.

Дед Мороз смотрел на всех с любовью,
Дарил подарки, слушал стихи.
И вдруг – увидел он Вадима с болью,
В глазах, что словно были так тихи.

"Подойди, мальчик", – Дед Мороз сказал,
И голос его был мягким и родным.
Вадим подошел – и в тот же миг познал,
Что страх его был придуманный, чужим.

Дед ​​присел на корточки – и посмотрел,
В глаза Вадима – с участием чистым.
"Чего ты боишься?", – тихо прошептал,
И Вадим почувствовал себя не одиноким, бескорыстным.

Он рассказал про страх, про голос громкий,
Про бороду, про посох ледяной…
И Дед Мороз улыбнулся тонко:
"Страх – это выдумка, мой дорогой!"

"Я не страшный, – Дед Мороз сказал, –
Я – символ праздника, добра и чуда.
Ты просто неправильно меня представлял,
И страх твой – это глупая причуда".

Он снял бороду – и показал лицо,
Морщинистое, доброе, смешное.
И Вадим почувствовал – что это оно,
Освобождение от страха, чувство новое.

Он обнял Деда – и почувствовал тепло,
И понял вдруг – что можно не бояться.
И страх ушёл – как будто замело,
И в сердце – радость, и в глазах – и солнце светоч засиялось.


С тех пор Вадим – не боялся больше,
Ни Са́шу Даян, ни Деда Мороза.
Он понял, что страх – всего лишь ложь,
И мир прекрасен, только верь ты в это прозу.

Он научился – смеяться и играть,
И дружбу ценить, и не бояться чувства.
И жизнь его – стала словно вспять,
Вернулась радость – словно в искусстве.

И Саша Даян – стала верным другом,
И Дед ​​Мороз – желанным гостем в доме.
И жизнь Вадима – стала чистым кругом,
Где страха нет – и счастье есть в объеме.

И эта баллада – учит нас тому,
Что страх – враг коварный, но победимый.
И нужно верить – сердцу своему,
И мир откроется – для счастья нерушима.