Мёртвые души/Чичиков у Плюшкина

Плюшкин, старик с обрюзгшим лицом и долговязой фигурой, смотрел на незнакомца с неприкрытым подозрением. В его глазах серебристым отблеском мелькали годы прожитой в одиночестве и чрезмерной экономии жизни. Это были глаза человека, которому неведомы ни радости, ни печали обычных смертных — его эмоции давно выцвели, оставив лишь осадок недоверия и коварства.

Чичиков, однако, не позволил себе смутиться под взглядом старика. Он был искусным переговорщиком и источенным жизненной хваткой человеком, который умел подстроиться под любого собеседника. Склонив голову набок и прижав обе руки к груди, он наклонился вперед, изображая почтительность и дружелюбие.

— Павел Иванович Чичиков, имею честь, Ваше сиятельство! — произнес он с доброжелательной улыбкой, волнующе округляя слова, словно желая обволочь их теплом своего расположения. — Позвольте с Вами посоветоваться по весьма важному делу.

Хотя Чичиков и стремился выглядеть непринужденно, его вежливая обходительность особо не трогала хозяина. Плюшкин смахнул невидимую пылинку со стола и сжал губы, превращая их в узкую непреклонную линию.

— Здравствуйте, — ответил он коротко и сухо, — и что же за важное дело у вас ко мне?

Чичиков уселся напротив Плюшкина, словно судейский чиновник, составляющий протокол.

— Дело у меня к вам, батюшка, весьма необычное. Дозвольте мне просветить вас и изложить его суть, — проговорил он, расправляя свои документы и бряцая кольцами на пальцах, выдавая тем самым свое нервное волнение.

— Излагайте, раз уж пришли, — Плюшкин слегка прищурился, зацепившись взглядом за почернелый уголок документа.

Чичиков вздохнул и заговорил, понижая голос до почти заговорщического шепота:

— Видите ли, Ваше сиятельство, я занимаюсь приобретением имений и крестьянских душ для выгодного ведения хозяйства. Вот только одно обстоятельство меня беспокоит: необходимо, чтобы все эти души числились на мой землеустроительный счет.

Плюшкин промычал что-то неопределенное и попытался скрыть растущий интерес за маской безучастности. Работающая мысль блистала в его глазах, придавая им необычайную живость.

— Зачем вам понадобились мои мёртвые души? — спросил он наконец, изучая каждое движение и каждое слово гостя.

— Тут-то и заключается дело, батюшка, — улыбнулся Чичиков, словно предвкушая момент успеха, — что мои расходы незначительны, а выгода громадна. Предлагаю выкупить у вас тех крестьян, которые почили в бозе, но всё еще числятся на работе. Цена, разумеется, будет по справедливости.

Плюшкин наклонился вперед, его хищное лицо озарилось странной бледностью. Он не сразу нашелся с ответом, раздумывая, взвешивая все за и против.

На мгновение повисло напряженное молчание, и казалось, что воздух сам искрит недовольством и скрытым ожиданием. Наконец, тягучим, словно масло, голосом Плюшкин произнёс:

— Пожалуй, соглашусь, Павел Иванович. Однако помните, что сделки с мёртвыми душами — дело тонкое и требует осторожности. Вы согласны с такими условиями?

Улыбка Чичикова стала шире, глаза засветились торжеством. Протянув руку, он твердо произнёс:

— Согласен, Ваше сиятельство. Мы обязательно найдём взаимовыгодное решение.

И, крепко пожав друг другу руки, они скрепили сделку, заключив уникальный договор, который навсегда останется в тёмных анналах истории.