Сочинение после бала Льва Толстого

После бала

Было это давно.

Отец мой жил в губернском городе и был помещик и дворянин. Я с ним не жил, а только летом приезжал к нему. Помню я одно событие из тех пор, которое ясно всплывло в моем воспоминании, — и вправду было, что оно было событием, необычайным, значительным.

Я приехал из университета к отцу и съехался с моей сестрой и её женихом, нашим соседом. Был он человек хороший, весёлый и умный. Мы гуляли, катались на коньках, на санках, всё ходили друг к другу, были баллы.

Для меня было всё это новое и всё казалось мне захватывающе интересным, особенно же баллы. Мне было девятнадцать лет, я только что влюбился, и влюбился в дочери военного, который был губернатором нашего города. Он тоже был на бале. И так как я тогда любил уже трезво и знал, что встречу свою возлюбленную на балах, я нарочно уговаривался с мой сестрой и её женихом идти на бал.

Бал был в доме чиновника по таможенной части. Было, как это всегда бывает, много народа, шарканье и разговор. Я вошел в зал и сразу увидел её. Она танцевала и танцевала... Господи-боже мой! как она была хороша! Какое счастье быть поближе к ней! Её звали Варенька Б.

Я находился в том счастливом состоянии оживления, когда всё радостно и важно. Мы танцевали вальс. Вдруг все остановились и он, её отец, — очень влиятельный человек, военный в генерал-адъютантском мундире, крикнул ей: «Варя»,—и она побежала к нему и закинула ему руки на плечи и начала виться пред его лицом, и, наклоняясь к нему и сверкнула мне глазами. Был он человек военный, строгий, суровый и сложенный. я потом узнал, что он в последний раз был дома. Незадолго до этого бала его произвели в полные генералы и он уехал куда-то, в Сибирь.

Я увидел его и опять почувствовал, что мне безразлично всё, только бы быть с ней. Я снова танцевал с нею и, упоённый счастьем близости и несказанного очарования её, танцевал всё подряд. Разделяли меня с ней в танцах — я снова оказывался возле неё. После бала я не мог уснуть, надолго остался у них в доме, пока окончательно не убедился, что любим ею и мы наверно будем счастливы.

Весь вечер я пребывал полностью поглощенным мыслями о Варе, о том, как прекрасна она была в своем белом платье, как её глаза блестели радостью, как её улыбка неподдельно освещала её лицо. Ощущение счастья казалось вечным.

Нам суждено было разойтись к рассвету. Я вышел на улицу. Мороз был крепкий, снег искрился под луною. Я медленно шел домой, голову всё ещё наполняя мыслями о ней.

Вдруг откуда-то донеслись крики. В той стороне, где был военный плац, что-то происходило. Я поспешил туда, движимый внезапным страхом. Подойдя ближе, увидел людей, их строем вели на плац, где стоял их начальник, тот самый, которого я видел на балу. Он смотрел на солдат своим ледяным взглядом и отдавал приказы. Один солдат отстал, его сбили с ног и начали бить. Это было страшно. Солдат кричал, потом умолк. Приказ продолжался, словно ничего. Лишь ледяное спокойствие руководителя висело в зимнем воздухе.

Я стоял, как вкопанный. Как мог тот, кого я видел ласковым, любящим отцом, в одночасье оборотиться строгим, жестоким командиром? Вернувшись домой, я не спал весь оставшийся вечер. В душе произошел перелом. Образ её отца навсегда заслонил светлый взгляд Вареньки, омрачил мою память о той балле, о том вечере. Всё отразилось иным светом. Жестокая реальность взяла верх над моими грёзами.

С той поры прошло много лет. Образ Вареньки, несмотря на всю свою привлекательность, был стер с памятью. А того утреннего ужаса я уже никогда не смог забыть. Он навсегда остался в душе, научив меня понимать, что за внешним блеском, улыбами, великолепием часто скрываются поступки, зловещие и жестокие.

Вот я вам рассказал, каким образом танцы и бал во всей своей великолепности были омрачены бдительным руководством строгого начальника, чему я никогда уже не перестал задумываться.